Бидж схватила трактирщика за руку:
— Оглянись. — Кружка быстро посмотрел назад и замер на месте. Они больше не видели огней в окнах гостиницы, да и ландшафт вокруг изменился.
Впереди внезапно наступила тишина, как будто выключили звук у телевизора. Бидж и Кружка увидели, что к ним приближается Филдс, стирая за собой кровавый след.
— Не стоит идти за ним.
— Он сказал нам правду, верно? — спросила Бидж. — Это действительно была вечеринка по поводу избавления от колдовства. Теперь он уже никогда не столкнется с Морганой.
Кружка посмотрел на Филдса так, будто тот его предал:
— Ты все знал. Он для того и устроил праздник, чтобы мы ему не помешали.
— Не совсем так, — возразила Бидж. — Я думаю, он устроил праздник, чтобы мясо не пропало. — Кружка непонимающе посмотрел на нее. Бидж продолжала: — Все эти потроха, кости и шкуры. Он таким образом проложил дорогу для вир, использовав в качестве приманки собственных овец.
Филдс грустно кивнул:
— Это не была просто уловка. Он на самом деле надеялся, что вы получите удовольствие от вечеринки. Кружка наклонился, рассматривая следы на земле:
— Он забрал с собой половину отары. — Он задумался. — Отары Стефана… Впрочем, нет, это было бы несправедливо: Б'ку ухаживал за животными и заслужил, чтобы половина овец стала его. — Трактирщик поднял глаза на Филдса. — Он погнал своих овец — в одиночку — в мир, где теперь будут жить вир? Почему он это сделал?
— Он слышал твои разговоры и понял, что ему скоро придется покинуть Перекресток. И он знал, что вир нуждаются в пище, а им тоже предстоит переселение. Он их понимает, — просто добавил Филдс. — Никто не понимает охотников на овец лучше, чем пастух. Он думает, что сможет жить в одном мире с ними.
Бидж посмотрела на кровь на земле:
— А не убьют они его? Филдс улыбнулся девушке:
— Человек, всю жизнь пасший овец в местности, где водятся львы, волков не боится. И еще он просил передать, что в твоем мире вир представляли бы большую опасность.
— Я не стал бы побуждать его к этому, — сказал Кружка, медленно возвращаясь на Перекресток, подгоняемый Филдсом, который стирал последние следы кровавой черты. — Но все равно я должен быть ему благодарен.
— Он так выразил свою благодарность тебе. Ты же знаешь, после смерти Хриса Б'ку стал беспокойным. Ему хотелось что-нибудь сделать для тебя. — Филдс развел руками. — Думаю, ему это удалось.
Снова стали видны огни в гостинице. Мелина с широко раскрытыми глазами выбежала им навстречу. Кружка удержал ее, прежде чем она смогла вступить на остатки проложенной Филдсом дороги, и обнял за плечи. Трактирщик молча смотрел туда, где исчезли Б'ку, вир и целый неизвестный мир.
Наконец он пожал плечами и пробормотал:
— Ну, по крайней мере вечеринку он устроил хорошую. Они с Мелиной отправились в гостиницу наводить там порядок.
Солнце встало, но поднялось еще не очень высоко. Филдс, Бидж и Мелина остановились на дороге, что вилась по берегу реки Летьен, и стали осматривать склоны холмов. Бидж даже заглянула под ветки кустов, на которых уже появились крохотные клейкие листочки.
— Ты уверен, что они были именно здесь?
— Вчера они здесь были. — Филдс недовольно огляделся еще раз. — Я споткнулся об одного, а он даже не подумал убраться с дорога. Наверное, они все еще где-то поблизости.
Они услышали шуршание в кустах и обернулись. Голоса привлекли нескольких дронтов, и неуклюжие птицы вышли из кустов, вертя головами, поскольку массивные клювы мешали им разглядеть людей. Другие додо, по-видимому, решив, что те обнаружили что-то интересное, последовали за первыми. Не глядя по сторонам, они высыпали на дорогу и сгрудились в нескольких дюймах от ног Филдса, Мелины и Бидж.
Мелина захватила с собой из «Кружек» черствый хлеб. Теперь она раскрошила его на дороге в надежде, что додо заинтересуются приманкой.
Действительно, несколько птиц подошли к угощению и начали тыкаться в него носами, хотя по большей части катали кусочки хлеба по земле, а не клевали их. Другие не спеша стали присоединяться к ним, хотя многое не заинтересовались крошками, предпочтя мелкие камешки на дороге. Чей-то голос сухо произнес:
— Завтрак перед путешествием?
По дороге приближался Конфетка, сидя на Скайуокер; он подхлестнул лошадь, и она подошла поближе. Конфетка был в полной ковбойской форме: со свернутым лассо на луке седла, спальным мешком и сумками, притороченными сзади; на нем были кожаные сапоги для верховой езды, а не обычные для ветеринара резиновые сапожки, и стетсон. У Бидж появилось странное чувство, что настоящего Конфетку она видит в первый раз.
— Готовы отправляться? — спросил Конфетка Филдса.
— Пожалуй, — ответил тот. — Бидж, мы как, готовы?
— Мне кажется, да. — Бидж никак не ожидала, что об этом спросят ее.
— Тогда вперед. — Конфетка развернул лошадь так, чтобы оказаться позади стаи дронтов, взмахнул шляпой и завопил:
— Йя-а!
Некоторые птицы с интересом посмотрели на него, но большинство не обратило никакого внимания.
Конфетка снова закричал на них, натягивая поводья. Уокер попятилась и взвилась на дыбы, едва не задев копытом одного из додо. Тот, моргая, принялся рассматривать отпечатки копыт в пыля.
Конфетка наклонился из седла и хлестнул одну из птиц свернутым лассо. Додо повалился на бок, потом медленно и неуклюже поднялся, но и не подумал удирать от всадника.
Бидж не сомневалась, что их ждут большие трудности с додо, но сейчас это потеряло значение: уж очень приятно было смотреть, как сам великий доктор Доббс оказался совершенно беспомощным.
Наконец он сдался:
— Похоже, эта работа не для меня. — Он приподнял шляпу и слегка поклонился Бидж и Мелине. — Я, пожалуй, дам Уокер немножко поразмяться. Увидимся в южных краях.
Он ускакал, подхлестнув Уокер свернутым лассо скорее для вида, чем для скорости. Филдс дождался, пока Конфетка окажется достаточно далеко, и только тогда позволил себе расхохотаться — долго и раскатисто.
Отсмеявшись, он вытер глаза:
— Ну и что же мы теперь будем делать, Бидж? Бидж оглядела дронтов, безалаберно толкущихся на дороге, Филдса и Мелину. Потом подняла с земли прут и шлепнула ближайшую птицу по заду. Додо проковылял три фута.
Бидж с улыбкой вручила прутья Мелине и Филдсу:
— Если их подгонять, может, они и пойдут.
К тому времени, когда они одолели первую милю, Бидж уже вполне понимала чувства того моряка семнадцатого века, который не выдержал и огрел дронта палкой по голове. Каждая клеточка ее тела вопила и требовала действий — любых действий, лишь бы птицы наконец начали реагировать на ее усилия.
